Главная >  Инжиниринг 

 

Не стреляй в технократа После московского блэкаута энергетические власти страны были вынуждены согласиться на то, что руководящие посты в энергокомпаниях стали занимать опытные технократы.. После московского блэкаута энергетические власти страны были вынуждены согласиться на то, что руководящие посты в энергокомпаниях стали занимать опытные технократы. Вытащат ли они нас из энергодефицита?

 

Ирик Имамутдинов

 

Заигравшись с реформированием российской энергосистемы, нацеленным на обеспечение инвестиционной привлекательности генерирующих компаний, руководство РАО «ЕЭС России» упустило контроль над техническим состоянием отрасли. Оно оказалось не готово к стремительному росту потребления электроэнергии, идущему в стране с начала 2000 х годов. После московской аварии ненадежность энергосистем в энергодефицитных регионах, обусловленная как недостатком генерирующих мощностей, так и слабостью электросетевого хозяйства, стала уже совсем очевидной, причем не только специалистам-энергетикам — они предупреждали о возможных последствиях энергодефицита с конца прошлого века, но и политической элите и широкой общественности в целом. В апреле 2006 года, глава РАО Анатолий Чубайс признавался в интервью нашему журналу, что уже тогда в энергохолдинге поняли: в ближайшую за аварией зиму могли случиться катастрофические события и надо было начинать программу подготовки станций московской энергосистемы к работе в режиме форсажа, то есть выработки электроэнергии выше номинальной.

 

Анатолия Копсова позвали возглавить «Мосэнерго», крупнейшую в стране тепловую генерирующую компанию, сразу после масштабной системной аварии, случившейся в столице в мае 2005 года. Тогда энергетическое руководство страны испугалось не на шутку.

 

В Москве часть задачи по реализации чубайсовской программы ГОЭЛРО-2 Анатолий Копсов выполнил. В ноябре 2007 года вошел в строй мощный первенец этой программы — третий блок ПГУ-450 на ТЭЦ-27, на подходе еще три энергоблока. Для этого Копсову пришлось — вопреки проводимой РАО политике разделения функций между специализированными компаниями — собрать вокруг «Мосэнерго» почти советского образца вертикально интегрированную компанию, включающую проектный, инжиниринговый, строительный центры, и только благодаря развитию этого комплекса начать работу по системной ликвидации дефицита генерации в столичном регионе.

 

Допустить рулить деликатной технологической работой даже доверенных, но далеких от энергетики менеджеров в энергохолдинге просто не решились, в итоге «Мосэнерго» возглавил доктор технических наук Анатолий Копсов, энергетик с 50 летним стажем, работающий в отрасли с 16 летнего возраста. Кроме тактического «форсажа энергосистемы» он должен был еще и продемонстрировать на примере одной конкретной энергосистемы реализуемость объявленной в РАО ЕЭС авральной программы по вводу в стране к 2011 году 40 тыс. МВт новых мощностей, в реализацию которой не верили (и не верят сейчас даже после ее корректировки в сторону уменьшения) ни академики, ни энергетики-практики. Выбор на Копсова пал не случайно. Именно он до назначения в «Мосэнерго» курировал в РАО «ЕЭС России» строительство новых энергоблоков. Под его руководством в постсоветское время в стране введено более 4,5 тыс. МВт мощностей, то есть почти все на крупных объектах, и начато строительство новых.

 

— Надо говорить о двух видах дефицита. Прежде всего так называемый балансовый дефицит — это если потребление электроэнергии в регионе превышает производственные возможности местных электростанций. Дефицит по балансу мощности в столичном регионе, безусловно, есть. Поясню на примере. В январе 2006 года при морозе минус 28 градусов мы вышли на потребление в 16 800 мегаватт. В это время мощность всех электростанций Московского энергоузла составляла где-то 12 800 мегаватт, причем не только станций, принадлежащих «Мосэнерго», но включая Шатурскую и Каширскую ГРЭС и Загорскую гидроаккумулирующую электростанцию. Таким образом, балансовый дефицит составил четыре тысячи мегаватт. Максимально, что мы могли получить извне по линиям электропередачи в тот период со стороны Калининской и Смоленской атомных электростанций, каскада Волжских ГЭС, со стороны Владимира, не превышало трех тысяч мегаватт, потому что ограничивалось пропускной способностью существующей сети 500 киловольт. Еще 640 мегаватт мы прибавили за счет форсирования мощностей на электростанциях «Мосэнерго», в работу пришлось ввести даже неэкономичное, морально и физически устаревшее оборудование. Но все равно еще примерно на 400 мегаватт пришлось ограничивать потребителей.

 

— Анатолий Яковлевич, тысячи потребителей в столичном регионе — от новых промышленных и коммерческих предприятий до садоводческих товариществ — не могут подсоединиться к электрическим сетям. В академических отчетах мелькает цифра отказов в объеме четырех тысяч мегаватт. А ведь это едва ли не треть от всей установленной мощности «Мосэнерго». Насколько велик дефицит электроэнергии на самом деле?

 

— Насколько я знаю, причиной аварии, начавшейся с подстанции «Чагино» и развившейся затем на юге столичной энергосистемы в мае 2005 года, стал вовсе не балансовый дефицит.

 

Второй вид дефицита возникает из-за недостатка мощностей местных подстанций. У нас есть ряд подстанций, не у нас, точнее, а у МОЭСК (Московская объединенная электросетевая компания, ей принадлежат высоковольтные распределительные сети столичного региона. — «Эксперт»), мощность которых не удовлетворяет потребности тех районов, на которые они работают. Скажем, на северо-западе города. Из-за этого дефицита, определяемого уже внутренними разводками и мощностями подстанций, ограничиваются новые присоединения, о которых вы говорите.

 

С авариями, в чем-то сходными с чагинской, энергосистема Москвы уже сталкивалась. В послевоенный период экономика страны, как и сейчас, начала развиваться более быстрыми темпами, чем энергетика. В конце декабря 1948 го ударили тридцатиградусные морозы. Из-за смерзания угля остановилась Шатурская ГРЭС, произошло погашения линии электропередачи от Угличской ГЭС, основного источника внешних поставок, а нагрузка выросла. Резко возросшие нагрузки привели к срабатыванию защиты от перегруза и остановке оборудования станций, это коснулось и теплофикационной части. Многие дома тогда остались без тепла и были заморожены, полопались трубы даже в правительственных зданиях, включая и Министерство электростанций и электропромышленности на Китай-городе, был обесточен Кремль. (По воспоминаниям энергетиков, дело дошло до того, что Лаврентий Берия едва не застрелил в своем кабинете, обвиняя в диверсии, управляющего «Мосэнерго» Михаила Уфаева. — «Эксперт».) Мы все говорим о дефиците электроэнергии, и это действительно опасно, но отключение тепла в больших городах в зимнее время ведет к худшим последствиям, чем локальные отключения электроэнергии. Вспомните еще одну аварию — в декабре 1978 года, она случилась, когда стоял мороз ниже тридцати градусов.

 

— А вспомните, сколько электростанций тогда посадили «на ноль», — шесть, причем четыре даже с потерей питания собственных нужд! Авария пошла от сетей, от диспетчерского управления и привела в итоге к погашению этих мощностей. Если бы в системе были резервные генерирующие мощности, мы бы могли подхватить эти нагрузки и остановить эффект лавины потери напряжения, запущенный резко выросшей сетевой нагрузкой. Можно было бы обойтись меньшими потерями, да и система восстановилась бы быстрее.

 

— Да, причем не только в Москве, но и во всей европейской части страны. Просто Москва виднее. Я помню, когда мы сидели на блочных щитах управления и, затаив дыхание, следили, как падает частота в системе. Частота в сети тогда уменьшалась до 48,5 герц! Все было на пределе, 600 тысяч москвичей остались без тепла, но систему удалось удержать. А все началось с того, что на некоторых московских ТЭЦ, как и 1948 году, был недостаток генерирующих мощностей.

 

— Многие тогда встречали Новый год у костров на улице.

 

— На деле «просто» протянуть высоковольтные ЛЭП на сотни километров из других регионов (скажем, с Костромской ГРЭС, с Калининской атомной электростанции — со временем там пустят четвертый энергоблок, от других источников) не получится. Строительство мощной ЛЭП чревато серьезными технологическими сложностями: поставить тысячу мегаватт мощности — это не просто протянуть какие-то три-четыре провода и подать напряжение. Нужно строить очень серьезные сооружения, которые надо опять-таки как-то вводить в Москву или в зону Москвы, отчуждая при этом уйму земли. Цена строительства серьезной линии значительна и сопоставима со стоимостью возведения электростанций или отдельных энергоблоков, адекватных той мощности, которая могла бы передаваться по этой линии от других источников. Как вы знаете, в ноябре прошлого года на ТЭЦ-27 «Мосэнерго», это в районе Мытищ, начал эксплуатироваться самый мощный в столичном регионе энергоблок ПГУ — 450 мегаватт. Так вот, его подсоединение к сетям — строительство новой воздушно-кабельной линии на 220 киловольт до подстанции «Бутырки» длиной около девяти километров, по данным МОЭСК, стоило более 60 миллионов долларов. (Только одна линия проектируемой воздушной ЛЭП 500 кВ от Петровской ГРЭС, которую собираются построить примерно в 100 км от столицы, может обойтись в 1,5–2 млрд рублей, а ведь для выдачи всей мощности станции в Москву потребуется шесть таких линий. — «Эксперт».) Словом, развитие сетей — задача не менее сложная, чем строительство новых электростанций.

 

— Может, дефицит генерации компенсировать развитием магистральных сетей? В отчете, подготовленном группой академика Александра Шейндлина после чагинской аварии, говорится об избытке генерирующих мощностей в Сибири, Поволжье, что-то есть даже в соседних с Москвой энергосистемах Центра. Давайте просто строить сети и подтягивать мощность со стороны.

 

— А сколько электроэнергии производят и сколько «импортируют» по сетям ваши коллеги, скажем, в Нью-Йорке или в Париже?

 

Ставить крест на развитии генерации и полностью рассчитывать на подачу недостающей мощности извне нельзя еще и из-за так называемого фактора устойчивости работы энергосистемы. Если в регионе электроэнергии потребляется больше, чем генерируется, устойчивость местной энергосистемы снижается. Чем больше эта разница, тем меньше показатель устойчивости энергосистемы, а значит, и его энергобезопасности. Со временем, конечно, дело дойдет и до строительства новых линий электропередачи напряжением 500–750 киловольт, создания кольца вокруг Москвы высоковольтными линиями 750 киловольт, тогда надежность системы еще более увеличится. Но все же идеальная устойчивость — это когда генерирующие источники расположены в зоне потребления и полностью обеспечивают потребности региона. Нужно помнить, что избыточные мощности электростанций, находящихся за пределами Московской области, — тех же Калининской АЭС, Костромской ГРЭС — в ближайшие два-три года будут исчерпаны за счет прироста потребления в ОЭС Центра. По прогнозам группы академика Шейндлина, потребность Центральной России в новой генерации к 2010 году превысит шесть тысяч мегаватт. Поэтому наша точка зрения: нужно развивать и генерирующие мощности, и системообразующие, и распределительные сети.

 

— Каковы каналы финансирования таких грандиозных строек, как третий блок ТЭЦ-27 стоимостью около полумиллиарда долларов, и еще трех похожих? Как в динамике будут меняться источники финансирования строительства и модернизации энергоблоков?

 

— Знаю, что устойчивость работы энергосистем больших городов за рубежом довольно низкая. И аварии, происходящие там — в США, в Канаде, да и в других странах — с определенной периодичностью, вызваны не слабостью сетей, а особенностью распределения генерирующих мощностей. Как раз тем, что мощные электростанции у них расположены вдали от мегаполисов.

 

Позапрошлый год по финансированию был закрыт, но дальше собственных средств у нас не было, и стройка той же ПГУ-450 на 27 й станции могла остановиться уже в начале 2007 года, если бы не произошло эмиссии акций в пользу «Газпрома». «Газпром» этот пакет приобрел, все средства от его покупки пошли на финансирование нашей инвестиционной программы. За счет эмиссионных денег мы закрыли 2007 год и закрываем в придачу еще и 2008 й. В этом году будут введены два энергоблока — одиннадцатый на 21 й станции и четвертый на 27 й станции, и в начале 2009 года один энергоблок на ТЭЦ-2 А вот третий этап нашей инвестиционной программы у нас пока финансированием не обеспечен. Сейчас наши акционеры ищут варианты. Думаю, вопрос будет решен. Вы знаете, можно по-разному относиться к реформированию отрасли, но то, что было сделано за последние годы, и в том числе в части разделения генерации, сетевого хозяйства, дало эффект с экономической точки зрения — в отрасль пошли инвестиции. И сейчас многие компании готовы приступить к строительству энергоблоков, по крайней мере, имеют такие возможности.

 

— Чтобы начать строительство новых энергоблоков и сразу запустить длительный процесс подготовки проектно-сметной документации и заказов оборудования, мы пошли на получение в 2005 году кредита ЕБРР. Добавили из собственных источников то, что было по прибыли и амортизации, — все средства развернули на новое строительство и повышение надежности работы оборудования. Поэтому мы не потеряли конец 2005 года, провели работы по повышению надежности и нормально прошли жесткую зиму 2005–2006 го. Примерно в это же время совместно с РАН была разработана концепция четырехэтапного технического перевооружения и развития энергетики Московского региона. Первые два этапа предполагали ввод четырех блоков на трех электростанциях в 2007–2008 годах.

 

— Конечно же, блок, строящийся на существующей площадке, должен быть процентов на десять (но не больше!) дешевле, чем возводимый с нуля, в открытой местности. Там есть свои преимущества, свободы больше, потому что чистая территория, изыскания провели — и пошли строить.

 

— По данным McKinsey & Company, средняя цена ввода парогазового киловатта при строительстве сопоставимого по мощности блока составляет в Европе где-то 700 долларов, в Китае и вовсе 50 Московский стоил 1000 долларов за киловатт, причем его пустили на площадке уже существующей станции, где уже были, к примеру, хозяйство водоподготовки или газовые коммуникации.

 

— Почему все же так дорого, ведь у нас одна из главных составляющих себестоимости строительства — заработная плата — намного ниже, чем в той же Европе?

 

Проработки «Мосэнерго» и оценки независимых консультантов — инжиниринговых компаний американской Black and Veatch и германской Fichtner — показывают, что в сопоставимых условиях наши цены строительства энергоблоков близки к европейским. Стоимость строительства в Москве конденсационного энергоблока (без теплофикации, то есть без выработки в придачу к электрической еще и тепловой энергии. — «Эксперт») была бы сопоставима с европейской и вышла бы где-то на уровень 800 долларов за киловатт. Но мы строим теплофикационные мощности. Мы, конечно же, провели технико-экономическое обоснование инвестиций и по третьему блоку: даже при существующих тарифах на электроэнергию мы входим в срок окупаемости, не превышающий десяти лет. Это для энергетики и для инвестиционных проектов такого масштаба очень приемлемо.

 

— Анатолий Яковлевич, к 2030 году Россия только по минимальному сценарию собирается ввести и заменить до 300 тысяч мегаватт мощностей, примерно столько же планирует вводить и Европа. Чувствуете ли вы вживую растущее напряжение на мировом энергомашиностроительном рынке, или он существует только в отчетах аналитиков?

 

— Следующий энергоблок, здесь же, на 27 й станции, мы построим дешевле, но ежегодное повышение цены на десять процентов, соответствующее уровню инфляции, тоже нужно учитывать. Кроме того, мы с вами ведем расчет стоимости в долларах. Но самое главное, до 2002 года стоимость материальных ресурсов и оборудования, произведенных в России, была существенно ниже, чем произведенных за рубежом. С тех пор идет постоянный рост цен, и многие материалы и изделия, к сожалению, уже выгоднее приобретать за границей. Сейчас наши цемент, металл, оборудование по ценам либо корреспондируются с зарубежной продукцией, либо дороже нее. Пока ввозить цемент из-за границы мешают таможенные и логистические расходы. Мы изучаем качество, сопоставляем ценовые характеристики предложений по импортным поставкам. Часть оборудования, например регулирующую и запорную арматуру, мы вынуждены закупать за рубежом: вот выбрали чешскую арматуру и немецкие электроприводы, и энергоблок на ТЭЦ-27 работает как часы. А за три года до этого мы просто намаялись с отечественной арматурой на Сочинской ТЭС. Раз в подмосковном Чехове невозможно добиться нормального качества арматуры, то скоро придется заказывать ее в Китае.

 

— Почему при декларируемой Анатолием Чубайсом политике приобретения самого современного оборудования для нескольких станций вы все-таки выбрали технику устаревшего класса?

 

— Мы бываем на предприятиях ABB, Siemens, Alstom, KSB и других. Нас интересуют не только газовые турбины и генераторы, мы посещаем насосные заводы, предприятия по производству дожимных компрессоров, выключателей. Обстановка непростая. Действительно, в Европе, как и в России, начался период реконструкции, интенсивного строительства новых электростанций и расширения действующих, что уже привело к полной загрузке мощностей большинства машиностроительных заводов. Если раньше питательные насосы фирмы KSB нам поставляли по истечении трех-четырех месяцев (они у нас и на действующем оборудовании стоят), то сейчас на заказ уходит от десяти до двенадцати месяцев, и нас предупредили, представьте себе, что в будущем срок исполнения заказа вырастет до полутора лет. Недавно мы узнали, что KSB задержит январскую поставку и готов платить неустойку за то, что отгрузит оборудование в марте. Обращение к российским производителям не решает проблему — качество основных насосов и арматуры, выпускаемой отечественными заводами, к сожалению, пока низкое. Проще с электротехническим оборудованием. Низковольтное оборудование «Мосэлектрощита», Самарского завода, токопроводы Ленинградского электромеханического завода вполне приличные. Но это пока. Уже чувствуется неизбежный дефицит и этого оборудования — только пойдет вал заказов.

 

— На 26 й станции вы начали строить новый блок на оборудовании Alstom с КПД уже 58 процентов.

 

— Меня за это Анатолий Борисович критиковал, говорил: берешь блоки уже староватые. Действительно, на первые три энергоблока ПГУ-450Т были выбраны газовые турбины ГТЭ-160 Ленинградского металлического завода. Чем мы руководствовались при выборе техники «Силовых машин» и вообще отечественного оборудования на первых этапах? Сроками! Именно сроками — мы знали, что в условиях сложившегося дефицита мощностей с точки зрения надежности работы московской энергосистемы в приоритете будет скорейший ввод новых мощностей, а не их экономичность. Инерционность изготовления оборудования общеизвестна — одна газовая турбина собирается 18 месяцев, и необходимо было найти способы организовать более быстрые поставки. Посетив энергомашиностроительные предприятия — и наши, и заграничные, мы поняли: если будем ориентироваться на последние, то, начав проходить там все этапы (корпоративный, проведение тендерных процедур плюс заключение договора, ожидание очереди заказа и прочее), потратим вдвое больше времени. А тут на отечественных заводах старые и знакомые нам руководители. Приехал я на Подольский завод заказывать котлы-утилизаторы и говорю: «Владимир Герасимович (Овчар, директор завода. — «Эксперт»), начинай производство под наши гарантии. Но оплата поступит через какое-то время и с премией за то, что ты начнешь работу уже сейчас». Изготовление котла — тоже ведь длительный процесс: поковки для барабана котла закупают в Чехии и Германии, сами поковки изготавливаются девять месяцев. В «Силовых машинах» договорились и по газовым турбинам, и по генераторам. Таким образом, еще не начав рабочего проектирования, но взяв за базу типовой блок и отечественное типовое оборудование, мы рассчитали, что в течение 15–18 месяцев оборудование будет получено. И мы его получили. За 22 месяца мы построили и ввели энергоблок на ТЭЦ-27 (с КПД 51 процент), с полугодовым интервалом будет введено еще два аналогичных энергоблока.

 

— Может, к этому времени «Силовые машины» поспеют с новыми лицензионными турбинами Siemens большой мощности…

 

— Четвертый энергоблок первого этапа программы развития «Мосэнерго» и блоки последующих этапов будут базироваться на газовых турбинах четвертого поколения, скорее всего, зарубежных. По нашей стратегии, реализовав первые два этапа развития и технического перевооружения, мы собьем остроту дефицита, и он перестанет нарастать каждый год на 500–700 мегаватт, как сейчас. На третьем этапе — а он предполагает строительство еще пяти энергоблоков — мы можем себе позволить уже поставить в приоритет экономику производства. Турбины четвертого поколения необходимой мощности, к сожалению, у нас в России не изготавливаются, но электротехническое оборудование, трансформаторы, кабельная продукция будет отечественного производства.

 

— Анатолий Яковлевич, насколько серьезна проблема технологической совместимости западного оборудования с нашим, его подгонки под наши стандарты?

 

— Маловероятно. Но мы планируем использовать газовые турбины отечественного производства — собственную разработку «Силовых машин» ГТЭ-65 и еще ГТД-110 рыбинского «Сатурна». У нас еще масса устаревшего оборудования на станциях 50–70 х годов. Все они находятся на территории Москвы, там хорошие, прочные строительные конструкции, но корпуса самих энергоблоков имеют ограниченные размеры: там стоят небольшие 25 мегаваттные паровые турбины (на ТЭЦ-20, к слову, еще работает турбина 53 го года), и большую газовую турбину туда не поставишь. Мы вычищаем из корпусов старое оборудование и ставим блоки по 150–200 мегаватт на парогазовой технологии на базе ГТЭ-65 или ГТД-110, машин очень компактных, они легко разместятся в старых цехах. Конечно, есть похожие западные, но, во-первых, мы не будем зависеть от импортных поставок, во-вторых, это все-таки отечественное оборудование, причем современное. Эти отечественные газовые турбины по КПД близки к четвертому поколению, а по габаритам имеют даже лучшие показатели, чем похожие западные.

 

— Реализация амбициозной программы РАО ЕЭС началась, по сути дела, с Москвы. Поговаривают, что для этого года вам удалось собрать в Москве лучших специалистов со всей страны, привлечь строительно-монтажные фирмы, знакомые по опыту возведения Северо-Западного, Сочинского и Калининградского блоков. А кто будет вводить десятки тысяч мегаватт на остальной территории России в ближайшие несколько лет?

 

— Могут не соответствовать какие-то названия или измерения: скажем, у них используются единицы измерения давления бары, а у нас МПА (мегапаскали) или килограмм силы на сантиметр квадратный. Перевод единиц — проблема проектного института. Но при проектировании могут вкрасться ошибки, которые повлекут неправильные или неточные решения проектировщиков. Есть проблемы более серьезные, связанные с нормативами, с различными нормативными допущениями. Адаптация западной техники к российской действительности происходит очень непросто. На той же 26 й станции на блоке, который Alstom c «ЭМАльянсом» возводят под ключ, уже начались проблемы, сейчас Alstom отстает от графика. Если «Мосэнерго» не войдет в управление строительством, сроки ввода могут быть сорваны. Поэтому в новом году там будет система управления проектами, которая уже применяется при строительстве энергоблоков проектно-строительным комплексом «Мосэнерго»: проведение оперативных штабов. Надо брать управление процессом строительства в свои руки, для того чтобы войти в график.

 

«Мосэнерго» сохранило в своем составе проектный институт Мосэнергопроект и развернуло его на проектирование объектов генерации. МЭП заслуженный институт, но ведь в последние пятнадцать лет он проектировал исключительно сетевые объекты, поэтому проектирование первого энергоблока и шло у нас очень сложно. Были созданы условия для привлечения специалистов, прежде всего молодежи, и директор института Наум Михайлович Сандлер привлек около ста молодых специалистов со всей России. Их пригласили в Москву, дали на первый год общежитие, на второй — отдельную комнату, с третьего года они уже получают возможность приобретения жилья по льготной ипотеке. Сейчас в МЭП работает 500 с лишним человек. Так что по второму блоку проектная работа идет уже более эффективно, а по третьему — еще слаженней.

 

— Основная беда реформенного периода в том, что в отрасли были упущены вопросы подготовки персонала. Часть профессиональных энергетиков ушла, сейчас в строительстве профессиональных специалистов энергетического профиля, к сожалению, осталось совсем немного. Старое поколение постепенно покидает отрасль, молодое еще не подтянулось. А вот специалисты среднего возраста, самая сердцевина, в силу различных причин оставили энергетику. Мы в «Мосэнерго» действительно одними из первых в стране пришли к пониманию, в каком положении находимся с проектировщиками, со строителями, с монтажниками, наладчиками. Не знаю даже, какое слово поприличнее подобрать, чтобы обозначить это положение. Сейчас проблемы с проектировщиками колоссальные. Осталось, по сути дела, всего три-четыре института на всю Россию, которые в состоянии проектировать по одному, ну от силы по два энергоблока в год: это наш Мосэнергопроект, столичный Теплоэнергопроект, Санкт-Петербургский ВНИПИ «Энергопром» (они проектировали Северо-Западную ТЭЦ) и на Урале УралТЭП, соединенный с НИПИ «Энергопром». А сейчас, чтобы реализовать национальную программу строительства генерации, необходимо не менее десятка таких институтов. И эту программу надо в первую очередь наполнять даже не строителями, а проектировщиками.

 

— Этот опыт, наверное, могли бы перенять ваши коллеги из других энергокомпаний…

 

Да, мы действительно смогли привлечь и специалистов-строителей, тех, кто в последние годы строил Калининградскую, Северо-Западную и Сочинскую ТЭЦ, Бурейскую ГЭС. В основном это москвичи, но раньше они строили на периферии. Всех их собрали в Мосэнергоспецремонте, это, как и Мосэнергопроект, наш филиал. В нем работает полторы тысячи человек, и на его основе мы создали управляющую компанию по строительству энергообъектов. В итоге МЭСР стал генподрядчиком почти по всем стройкам «Мосэнерго». Одновременно на базе одного из наших филиалов — опытного завода автоматизации производств — мы создали инжиниринговый центр. Там занимаются подбором оборудования для проектировщиков, проводят тендерные торги, технические освидетельствования. И наконец, у «Мосэнерго» есть свой Центральный ремонтно-механический завод, где изготавливается все нестандартное оборудование. На этом заводе две с половиной тысячи работников, готовых выполнить наши заказы, за которые не берутся другие фирмы. И вот только создав такой строительный комплекс и раскрутив его за эти два года, мы смогли выйти на поточное строительство сразу четырех энергоблоков.

 

В ОГК, оптовых генерирующих компаниях, нет сервисных подразделений, и им надо будет приобретать сервисные услуги у внешних подрядчиков. А вы можете себе представить, что такое сейчас нанимать сторонних подрядчиков? Много проблем с квалификацией, а главная — выбрать добросовестного исполнителя. Найти хорошего генподрядчика или поставщика оборудования сейчас очень трудно из-за слабого развития рынка этих услуг. Это, безусловно, аукнется на темпах строительства и на качестве.

 

— К сожалению, не везде. В ТГК, территориальных генерирующих компаниях, такие структуры при соответствующем подходе и профессионализме можно собрать. Вы же знаете, ТГК сформированы из электростанций различных энергосистем. Скажем, ТГК-1 объединяет северо-западные: Питер, Коми, «Колэнерго», «Псковэнерго», Новгород. В одной энергосистеме можно найти хорошего подрядчика, в другой — хороших монтажников, ТГК-1 может это хозяйство объединить и использовать.

 

— Отделение от «Мосэнерго» электросетевой инфраструктуры, кабельной сети я не считаю серьезной технологической потерей. А вот Каширскую и Шатурскую ГРЭС — неотъемлемую технологическую и историческую составляющую московской энергосистемы — надо было, конечно, оставить в нашей компании. И я бы вернул тепловые сети. Теплосеть — часть единой технологической цепочки, замыкающейся на генерацию. Управление единым оперативным режимом производства и транспорта тепловой энергии должно осуществляться из одного центра. Такая система существует во всех ТГК, кроме московской энергосистемы.

 

— Анатолий Яковлевич, в 2000 х годах «Мосэнерго» разделилось на 14 компаний. Хотели бы вы что-нибудь вернуть назад, скажем, для правильного технологического функционирования компании?

 

 

ЭСКО №1,2002 - Эффективность потребления энергии не означает сбережения энергоресурсов. Постанова Верховної Ради України. Почему растут тарифы на услуги Ж. Модное слово. Модернизация источников теплоснабжения.

 

Главная >  Инжиниринг 

0.0205