Главная >  Энергосбережение 

 

Тезисы по энергокризису. Что происходит?

 

Л. Грязнов

 

Три источника и три составные части российского энергетического кризиса.

 

Приняв долгосрочную стратегию развития России, правительство вновь объявило о необходимости формирования топливного баланса страны. Однако очевидно, что власть по-прежнему не осознает, какую разрушительную для экономики роль играет усугубляющийся с каждым годом энергетический кризис. Ошибаются те кто считают, что он еще не ударил по России со всей присущей ему мощью. Год от года все явственней ощущается его холодное дыхание, и с началом каждого нового отопительного сезона вопрос чем топить будем встает все с большей остротой. В связи с оживлением отечественного производства растет спрос на электроэнергию — за второе полугодие прошлого года потребление электроэнергии увеличилось на 7-10%, а в некоторых регионах даже на 20%. Однако энергокризис нельзя свести к банальному дефициту топлива, так как дефицит или избыток топлива — исключительно вопрос цены. При равновесной цене топливо всегда будет в наличии.

 

Экономика паразитирует на дешевых энергоносителях, стоимость которых после девальвации 1998 года упала в 4 раза. Сегодняшний искусственно заниженный уровень внутренних цен на газ и электроэнергию приводит к тому, что происходит разрушение газовой отрасли и электроэнергетики. В этих отраслях воспроизводство не идет. Не обновляются фонды, не идет пополнение минерально-сырьевой базы. В обозримой перспективе (от 2 до 5 лет), это приведет к неизбежному дефициту газа, электроэнергии и перебоям в теплоснабжении.

 

На наш взгляд, одной из основных составляющих российского энергетического кризиса является высокая энергоемкость промышленного производства, и, как следствие, неспособность значительной части промышленных предприятий производить конкурентоспособную продукцию не только в условиях существующих на мировых рынках цен на топливо и энергию, но и даже при уровне цен на топливо, обеспечивающих простое воспроизводство в отраслях ТЭК. В условиях реалистических цен на газ и электроэнергию большинство промышленных предприятий начинает производить отрицательную прибавочную стоимость или, проще говоря, уменьшать стоимость энергоносителей и металла, из которых производится промышленная продукция.

 

Вторая составляющая российского энергокризиса — низкий уровень коммерческих запасов природного газа, который доминирует в топливном балансе в европейской части России. Этот тезис нуждается в пояснении.

 

Интересно, что отцы российской экономической науки , похоже, далеки от понимания этой проблемы. Так, на двух конференциях подряд в первой половине 2000 г. автор этих строк имел удовольствие слушать выступления Е.Г. Ясина, в которых он, в частности, делился с аудиторией парадоксальным фактом снижения числа убыточных предприятий после кризиса 1998 г. К сожалению Евгений Григорьевич, как человек архизанятый, каждый раз уезжал практически сразу после своего выступления, и мне никак не удавалось обратить внимание уважаемого мэтра на очевидное — главной причиной роста числа прибыльных предприятий, явилось ничто иное как более чем четырехкратное (!) снижение реальных цен на природный газ и электроэнергию.

 

Картина, которая вырисовывается при попытке сделать это, весьма тревожная: при существующих в России ценах коммерческие запасы угля и нефти весьма невысоки, а запасы природного газа (порог коммерческой целесообразности которых находится на уровне 13 долларов за тысячу кубов) практически отсутствуют.

 

Все мы со школьных уроков природоведения и географии привыкли к мысли, что Господь наградил нашу страну поистине сказочными кладовыми полезных ископаемых. В этих оптимистичных оценках содержится изрядная доля лукавства. Мало кому, к сожалению, приходит в голову посчитать при каких ценах на природный газ, уголь, нефть и другие полезные ископаемые их экономически оправдано добывать и использовать.

 

Единственным результатом такой политики может быть и на деле является разрушение газовой отрасли и электроэнергетики.

 

При этом на протяжении последнего десятилетия политическое руководство неуклонно придерживалось следующих принципов в своей политике по отношению к ТЭКу: Использовать Газпром (и ТЭК в целом) в качестве одного из крупнейших источников налогов. Держать цены на газ и электроэнергию на внутреннем рынке на искусственно заниженном уровне. Оплачивать бюджетное потребление электроэнергии и газа не более чем на 1/3.

 

В стране (в среднем) 6 месяцев продолжается отопительный сезон. Это означает, что в течение полугода стоимость рабочей силы автоматически увеличивается на величину равную сумме затрат на отопление рабочего места, жилища, на создание соответствующей социальной инфраструктуры, на одежду обувь и питание. По самым приблизительным оценкам только на отопление каждой квартиры в год мы тратим около 5 тонн условного топлива, что эквивалентно 2 000 долл. (Интересно прикинуть, какой процент квартиросъемщиков в состоянии заплатить за эту роскошь ...)

 

Еще одна составляющая рассматриваемого нами кризиса — низкая эффективность систем жизнеобеспечения и, поэтому, высокая итоговая стоимость рабочей силы.

 

Мысль о том, что, занизив цену на топливо и электроэнергию, можно обмануть физику процесса — не более чем иллюзия. Искусственно заниженные цены приводят к исчезновению товаров. Опыт СССР это продемонстрировал со всей очевидностью. Опустошение прилавков происходит в силу действия закона стоимости (ныне не очень популярно его упоминать, но его действие очевидно). Если мы исходим из того, что все товары продаются по стоимости, и колебания цен, как бы они велики не были, совершаются вокруг долгосрочного тренда стоимости, то искусственное установление цены на уровне ниже этого тренда приводит к разрушительным последствиям.

 

Формальные источники оплаты указанной дополнительной стоимости рабочей силы могут быть различными. Однако, если зарплата не позволяет в необходимом объеме приобретать одежду, пищу и тепло, а других источников для этого не находится, то люди либо покидают такое гиблое место в поисках более благоприятных условий существования, либо, при невозможности бегства, начинают вымирать как биологический вид. То есть начинается сокращение численности населения, как за счет миграции, так и за счет превышения смертности над рождаемостью.

 

Пример уже есть — искусственное завышение курса рубля, проводившееся правительством России в 1995-1998 гг. нанесло серьезный урон экспортному потенциалу страны и, в итоге, закончилось дефолтом с девальвацией, вернувшей рубль в зону инфляционного тренда, определяемого эффективностью (или точнее неэффективностью) экономики. Искусственное занижение цен на топливо, проводящееся до сих пор, неизбежно приведет к разрушению ТЭКа и дефициту топлива, после чего цены на него все равно придется повышать до уровня, который обеспечивает воспроизводство в отраслях ТЭК.

 

С одной стороны, как указывалось выше, в таких условиях происходит разрушение процесса воспроизводства основного капитала отрасли (для которой вводится такое ограничение), а также (в зависимости от политики менеджмента предприятия) может разрушаться воспроизводство рабочей силы, занятой в данной отрасли.

 

В результате, начинается бегство капитала (или невозможность привлечь капитал) из газодобычи и газоснабжения (работающих на внутренний рынок), а также из электроэнергетики. Кроме того, НИОКР и внедрение в практику разработок в области энергосбережения оказываются жертвами такого стимулирования экономического роста. При низких ценах на топливо и энергию в энергосбережение просто невыгодно инвестировать. Продолжительное экспериментирование в области такого ценового регулирования (а серьезного повышения цен на газ и электроэнергию не было с 1.11.9 приводит к нарастанию диспропорций как в топливно-энергетическом балансе страны, так и в отраслевой структуре национальной экономики.

 

С другой стороны, потребители, не имея представления о реальных издержках на производство потребляемого товара (в данном случае энергоносителей), используют данный товар неоптимальным способом. В период плановой экономики низкие цены на энергоносители компенсировались централизованными капитальными вложениями в развитие этих отраслей. Эти затраты были за пределами себестоимости и, соответственно, исключались из тарифа. Нынешнее субсидирование государством заниженных цен не только формально (всем известно, в особенности энергетикам, что дотации по ЖКХ государство устойчиво не платит), но и неполно. Объемы потребления газа и электроэнергии бюджетополучателями в несколько раз превышают отпускаемые им лимиты. Третий год осуществляются попытки наладить учет и оплату этого потребления. В итоге до сих пор продолжают практиковаться такие технологии потребления энергоносителей (да и любых товаров, по которым присутствует такое горе-регулирование цен), которые при нормальном уровне цен на энергию были бы экономически невозможными. Примеров множество — от широкой практики кормления домашнего скота хлебобулочными изделиями в подсобных хозяйствах времен СССР, до бездумного увеличения доли газа в топливном балансе России в 90-е годы.

 

Вместе с тем, если рассматривать внутренние цены на газ и электроэнергию в долларовом эквиваленте, то этот рост практически незаметен по сравнению с масштабами падения цен, выраженных в твердой валюте. Тарифы на газ и электроэнергию после девальвации упали в 4 раза: на газ — с 52 долларов за 1000 м3 до 13, на электроэнергию — с 2,5 центов за кВт*ч до 0,5 центов.

 

Достигнув своего нижнего предела, введя все топливно-энергетические отрасли в убыточное состояние, тарифы начали расти в начале 1999 г.

 

Если рассматривать производство электроэнергии в северо-западной части России — наиболее приближенном к приграничной зоне регионе, то можно сказать, что экспорт электроэнергии становится более эффективным, чем экспорт газа при экспортной цене на электроэнергию не ниже 2 центов за 1 кВт*ч.

 

В таких условиях энергоемкие по сути отрасли, реальные издержки которых не позволяют (без коренной реконструкции) осуществлять эффективную работу не только на внешний, но и на внутренний рынок, становятся неожиданно сверхприбыльными. (Пример — производство определенных видов минеральных удобрений, некоторых видов металлов, строительных материалов, электроэнергии). Во многих случаях такие отрасли оказываются в положении, когда существующее ценовое регулирование стимулирует их к широкомасштабному производству отрицательной прибавочной стоимости. Например, если газ, поставляемый на приграничные электростанции, (КПД которых не превышает 36% и мощность которых от 50 до 80% поставляется на экспорт) перестать поставлять на эти станции, а продавать на экспорт, то выручка от продажи газа позволит стране получить больше валюты, чем в случае с экспортом электроэнергии, и будет вполне достаточна, чтобы поддерживать трудовые коллективы электростанций и мероприятия по консервации последних. Газпром заработает больше, чем он получает сейчас, поставляя газ на электростанции и, при этом, живыми деньгами.

 

Круг замкнулся — вернее это спираль уходящая вниз. В никуда.

 

Если бы государство направляло полученные от Газпрома в виде налогов деньги на развитие минерально-сырьевой базы газовой отрасли или освоение новых месторождений газа, то процесс еще имел бы какие-то перспективы, хотя экономику СССР и это не спасло. В условиях же, когда проблема выживания россиян стоит во весь свой чудовищный рост, государство вынуждено направлять деньги тем, кто громче других кричит от боли — в том числе, тем самым предприятиям наукоемких отраслей, в чьих товарах и услугах нет потребности в силу дешевизны природного газа и электроэнергии.

 

Когда с позиций вышеприведенных тезисов мы анализируем предлагаемые программы вывода российской экономики из кризиса не оставляет чувство, что их авторам просто не удается рассмотреть реальность, находясь в стенах хорошо протопленных и освещенных московских офисов.

 

Из весенних наблюдений: на ЛАЭС — глубокий трудовой конфликт — администрация пыталась удержать станцию на плаву, не повышая зарплату персоналу. На станции работало сразу несколько проверок. Наверное, нашли виноватых. Может быть, кого-то даже привлекли или по крайности — призвали к порядку. При существующем подходе к ценообразованию на топливо и электроэнергию, через непродолжительный период времени конфликт повторится с неизбежностью. Все дело в отпускной цене на электроэнергию, в системе организации (или дезорганизации?) рынка электроэнергии и мощности.

 

В сущности, энергетический кризис пришел в Россию не намного позже, чем в промышленно развитые страны Запада. Первые признаки этого кризиса наметились в первой половине 1980-х гг., задолго до падения мировых цен на нефть в 1986 году. В это время советское руководство поставило перед собой цель любой ценой увеличивать добычу нефти и газа. Капиталовложения в энергетику (включающую нефтяную, газовую и электроэнергетическую отрасли) в XI пятилетнем плане (1981-198 составили 86% всех промышленных капвложений. Однако адекватного увеличения добычи достичь не удалось прежде всего из-за тяжелых климатических условий и технологических недостатков. Предельные издержки добычи нефти в Западной Сибири в начале 80-х резко выросли, частично отражая происходившее в это время обесценение рубля. В то же время, вероятно, скрытая инфляция в СССР в 80-е годы явилась следствием стремления руководства страны финансировать энергетику любой ценой в ущерб другим отраслям народного хозяйства.

 

Как мы дошли до жизни такой?

 

1980 год – 603 млн. т нефти и газового конденсата
1983 год – 616
1984 год – 613
1985 год – 595
1988 год – 624
1989 год – 607
1990 год – 571
(Госкомстат)

 

Динамика объемов добычи нефти за период с 1980 по 1990 гг. представлена ниже.

 

Ситуация развивалась аналогично и в газовой отрасли. После того, как зимой 1984-85 гг. на внутреннем рынке явственно ощущался дефицит газа, были выделены значительные капиталовложения в освоение новых месторождений. Именно те капиталовложения (наряду со спадом производства в России и странах бывшего СССР) позволили в минимальной степени ощутить неизбежно надвигавшийся энергетический голод.

 

Начиная с 1984 года дальнейшее наращивание добычи нефти стало невозможным, несмотря на то, что на уровне ЦК КПСС был проведен разбор полетов . При увеличении в 1986-1990 гг. удельных капитальных затрат на создание новых мощностей по добыче нефти на 80% по сравнению с предыдущим пятилетием, капитальные вложения в нефтяную промышленность увеличились на 45%. Вместе с тем, прирост реальных инвестиций (с учетом их скрытого инфляционного удорожания), по расчетам аналитиков, составил лишь 28%. (Ю. Бобылев Нефтегазовый сектор экономики в период реформ )

 

(данные Международного энергетического агентства, цитируются по: Программа энергосбережения в Чувашии .)

 

К сожалению, с точки зрения изменения качества энергопотребления, последние 20-25 лет оказались потеряны. В течение всего этого времени основной целью был рост добычи, а не развитие энергосбережения. Также как и советская экономика, экономика России продолжает расходовать в 2-3 раза больше энергии на единицу продукции, чем промышленно развитые страны Запада. УРОВЕНЬ Показатели потребление ТЭР на 1 человека
(т.у.т./человек) удельная энергоемкость ВНП
(т.у.т./$100 среднемировой 2,36 0,433 среднероссийский 6,18 1,287

 

Что делать?

 

Тот путь перестройки качества экономического развития, который эти страны прошли во второй половине 70-х — начале 80-х гг. нашей стране еще предстоит пройти. Без этого все реформы общественного устройства, которыми мы были так увлечены в течение 90-х гг., рискуют оказаться напрасными. Более того, в условиях деградации систем жизнеобеспечения, резко повышается вероятность введения элементов мобилизационной экономики (особенно в тепло и электроснабжении) сначала на местах, а затем (не дай Бог) и в центре.

 

В этой связи необходима национальная программа преодоления системного кризиса экономики, рассчитанная на 10-15 лет с определением стратегических целей на период 20-25 лет. Ядром этой программы должна стать Программа энергосбережения. Почему именно энергосбережения, думается, ясно следует из вышеизложенного. Остается только добавить, что последовательное продвижение в сторону внедрения энергосберегающих технологий позволяет решить проблему и ресурсосбережения, так как расточительное использование любых других ресурсов приводит и к существенным дополнительным затратам энергии.

 

В силу природно-климатических условий у России нет иного выхода, кроме как научиться использовать энергию значительно эффективнее, чем страны, расположенные в более благоприятных географических условиях. Строго говоря, одинаковый уровень жизни со странами, расположенными в более теплых краях , возможен только если эффективность использования энергии в России будет выше пропорционально разнице среднегодовых температур. Это не пожелание и не досужий вымысел. Это прямое следствие географического положения.

 

В настоящее время крупнейшие монополисты (используется как имя нарицательное) — РАО «ЕЭС России» и ОАО «Газпром» — оказались политическими заложниками. Они стали главными донорами бюджета государства. Функционирование этих компаний в режиме фундамента политики, а не экономики, имеет свой предел. Проблемы зимы 1999/2000 гг. с поставками газа на электростанции наглядно показали это. Спасла теплая зима. В следующем году газа будет еще меньше. Средств компаний не хватает не только на развитие новых мощностей и освоение месторождений, но и на поддержание действующих. Если уже сейчас не предпринимать меры по реализации новой энергетической концепции, ориентированной на энергосбережение, то следующей зимой мы можем оказаться в режиме чрезвычайного положения.

 

Основные принципы такой Программы должны, на наш взгляд быть следующими: многоуровневая структура мероприятий программы, как с точки зрения временного, так и географического фактора – федеральная программа должна включать региональные программы, краткосрочные и долгосрочные (годовые, пятилетние, десятилетние (пятнадцатилетние). Учитывая значительную самостоятельность регионов в определении экономической политики, необходимо предусмотреть выделение централизованных финансовых средств (особенно на ЖКХ) только при условии наличия и успешной реализации таких программ. В настоящее время в ряде регионов (Чувашия, Нижний Новгород, Вологда и др.) существуют подобные программы. Однако, как показывает их анализ, иногда они в большей степени направлены на экономию средств местных бюджетов, нежели на снижение удельного расхода энергии. Это прямое следствие несбалансированной и непродуманной ценовой политики, которая проводится последние 4 года. Годовые (краткосрочные) программы должны включать в себя набор организационных и хозяйственных мер, направленных на устранение очевидного расточительства в расходовании топлива и электроэнергии, в т.ч. Обеспечение правильной и эффективной эксплуатации жилищного и производственного фондов, находящихся в государственной или муниципальной собственности, Использование повсеместно приборов учета расхода топлива и электроэнергии; PR мероприятия; Пятилетние программы должны включать: Действия, направленные на изменение технологий использования энергии, прежде всего теплоснабжения, электроснабжения и производства электроэнергии, а также Систему стимулирования внедрения имеющихся отечественных и иностранных разработок в области строительных материалов, технологий утепления зданий. Отдельным разделом должны быть сформулированы меры по снижению удельного расхода топлива двигателями внутреннего сгорания во всех сферах их применения, в том числе в сельском хозяйстве и на транспорте. Долгосрочные, 10-15 летние программы должны предусматривать: Систему стимулирования фундаментальных и прикладных НИОКР, могущих дать существенный эффект по экономии энергии; Включение в систему образования специальных дисциплин, с целью формирования среди учащихся средней и высшей школы нового энергетического мышления ; Систему мер по стимулированию проведения геологоразведочных работ по развитию минерально-сырьевой базы. В рамках регулирования цен ФЭК необходимо разработать и объявить ожидаемый на ближайшие 5 лет коридор повышения внутренних цен на природный газ и электроэнергию с целью приближения их к уровню цен мирового рынка... При этом интервалы повышения цен, должны быть не реже, чем годовыми, а, учитывая специфику отопительного сезона, их можно делать два раза в год — весной и осенью. Инфляционные ожидания, которые неизбежно возникнут в таком случае в краткосрочном плане, должны быть компенсированы умеренно жесткой денежной политикой. Задача такой политики будет заключаться в том, чтобы создать спросовые ограничения и сделать невыгодными энергонеэффективные производства. Сложность такой политики будет состоять в том, что она повысит опасность возникновения неплатежей за потребленную энергию в отраслях жизнеобеспечения. Единственный выход в этой ситуации — в тех случаях, когда предприятия таких отраслей финансируются (полностью или частично) из местных бюджетов или федерального бюджета, такое финансирование осуществлять при условии осуществления местными властями региональных программ по энергосбережению. В случае неспособности местной администрации выполнять такие программы — вводить федеральное управление предприятиями жизнеобеспечения в данном регионе. Разработать долгосрочную инвестиционную программу развития топливно-энергетического комплекса, целью которой будет поддержание баланса спроса и предложения. В текущем режиме она должна учитывать все ключевые факторы воздействия (цены, рост производства, выбытие мощностей и др.).

 

Это хорошо потому, что, невзирая на эксперименты, нация имеет шанс выжить в холодную зиму.

 

Положение с одной стороны облегчается, а с другой, усугубляется тем, что в некоторых регионах, как мы видим, начинает осуществляться более или менее мягкий вариант мобилизационного типа экономики в отраслях жизнеобеспечения.

 

Энергетическая безопасность

 

Это плохо потому, что такие мероприятия разрушают естественный оборот капитала, создавая ложные ориентиры инвесторам и получателям инвестиций.

 

Различие в методике счета может быть следующее. Энергетическая безопасность рыночной экономики — это обеспеченность экономики ТЭР по стоимости, при которой, с одной стороны, возможно воспроизводство в отраслях ТЭК, а, с другой стороны, когда в основных отраслях национальной экономики производится положительная добавленная стоимость.

 

По аналогии с подходом к разделению запасов энергоносителей на физические и коммерческие, можно разделить энергетическую безопасность на энергетическую безопасность, достижимую в условиях рыночной экономики, и энергетическую безопасность, достижимую в принципе (например — в условиях мобилизационной экономики).

 

Ценой неимоверных политических усилий, главным образом за счет проедания тех средств, которые должны были быть вложены в ТЭК для обеспечения энергетической безопасности в 21 веке, в расчете на традиционное русское авось , в последнее 10-летие удалось избежать мобилизационной экономики в отраслях ТЭКа. Однако 21 век наступит уже через несколько месяцев и сегодняшние обсуждения необходимости введения обязательного к исполнению топливно-энергетического баланса — это первые ласточки этой самой мобилизационной экономики.

 

Есть устойчивое ощущение, что рыночные реформы были начаты в России уже в условиях, когда энергетическая безопасность таких реформ (рассчитанная по рыночному методу) с самого начала находилась ниже допустимого предела, и это единственное рациональное объяснение (но не оправдание) мягко говоря специфического отношения младореформаторов к Газпрому и ЕЭС. Эти две естественные монополии записали в противники реформ именно потому, что младореформаторы , видимо, инстинктивно чувствовали, что где-то в ТЭКе находится основная проблема, мешающая реформам быстро развиваться. Почти попали.

 

Итак, мобилизационная экономика в ТЭКе неизбежна. Осознание этого факта само по себе плодотворно — можно перестать воспринимать этот факт как горе и продумать, как настроить экономическое регулирование других отраслей таким образом, чтобы однажды мы смогли сказать: А вот помните, в период мобилизационной экономике в ТЭКе…

 

О пользе неизбежного…

 

В существующем политическом и законодательном пространстве в России элементы мобилизационной экономики в ТЭКе и в энергопотреблении наиболее рационально вводить путем принятия законов о реформировании ТЭКа, в которых будет предусмотрен порядок работы отраслей ТЭКа в пореформенный период. Без таких законов невозможно реформировать ни РАО «ЕЭС», ни Газпром. Неизбежными мобилизационными элементами видятся обязательная структура топливного баланса в энергодефицитных регионах, нормативы максимальных энергозатрат и энергопотерь, а также энергоаудит потребителей.

 

Применение принципов мобилизационной экономики в ТЭКе должно ставить своей основной целью обеспечение текущей энергетической безопасности страны при обеспечении перспективного развития отраслей ТЭК, прежде всего повышения эффективности использования первичных энергоносителей. Кроме того, не избежать мобилизационных мер и в развертывании программ энергосбережения. Более того, сегодняшние проблемы российского ТЭКа только отчасти находятся в самом ТЭКе. Значительная часть проблем — это проблемы неэффективного потребления энергии.

 

Что касается нормативов энергозатрат и энергопотерь, то это предполагает разработку новых СНиПов, а также пересмотр отраслевых стандартов и ужесточение контроля за их соблюдением.

 

Международный опыт показывает, что никакой угрозы рыночным механизмам такие элементы мобилизационной экономики не создают. Так, например, в Аргентине существуют нормативные акты, согласно которым в холодный период года тепловые электростанции обязаны переходить с использования газа на жидкие или твердые виды топлива. Конечно, эффективность производства электроэнергии при этом снижается, однако создаются стимулы осуществления инвестиций в увеличение пропускной способности существующих и строительство новых газопроводов от месторождений в основные районы энергопотребления. Причем одними из инвесторов в строительство газопроводов выступают электрические компании.

 

 

Описанная выше ситуация энергокризиса — не тупик. В ней содержится огромный потенциал экономического роста. Роста по новой модели. Роста в сторону энерго- и ресурсосбережения. Этот рост по своей сути неинфляционен, т.к. каждая сэкономленная тонна условного топлива — это возможность расширения экспорта энергоносителей, а значит увеличение валютных поступлений.

 



 

Факелы ценою в миллиарды. ГЛАВА 8. Программное обеспечение компании. Результаты энергетическогообследования. Программы по ограничению выбросовпарниковых газов.

 

Главная >  Энергосбережение 

0.025