Главная >  Потенциал энергии 

 

Энергетическая стратегия Украины. Принятие в этом году Украиной национальной Энергетической стратегии на период до 2030 года, утвержденной распоряжением правительства от 15 марта 2006 года №145-р, является безусловно значимым в историческом и экономическом контексте. Длительное время Украина не имела стратегической программы национального энергетического развития, что негативно сказывалось на формировании и реализации отечественной как энергетической, так и общеэкономической политики. С утверждением этого документа в начале 2006 года казалось, что страна наконец-то обрела долгожданный путеводитель для государственного регулирования энергетического сектора в средне- и долгосрочной перспективе.

 

С. Ермилов.

 

Элементарный критический анализ содержания и программных параметров Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года позволяет выделить целый ряд проблемных вопросов, которые в контексте этого документа не имеют перспектив решения и свидетельствуют о низком уровне его качества и непригодности для практического использования — прежде всего при принятии и внедрении важных решений государственной социально-экономической, энергетической и экологической политики.

 

Закономерно, что внимание специалистов, интересующихся проблемами развития украинского топливно-энергетического комплекса (ТЭК), акцентируется на качественных характеристиках представленной Минтопэнерго основоположной стратегической программы, — речь идет об адекватности определенных целей, реальности сформулированных задач и корректности механизмов их реализации, научной обоснованности и взаимосогласованности программных индикаторов Энергетической стратегии, их кореллируемости с прогнозными показателями изменений внутренней и внешней экономической конъюнктуры. Ведь содержательный аспект документа, в котором определяется стратегический вектор энергетического развития Украины, является одним из ключевых факторов эффективности ее энергетической, отраслевой и макроэкономической политики, а значит — и фактором усиления национальной конкурентоспособности и полноценной интеграции страны в европейское экономическое пространство.

 

На наш взгляд, причина существования серьезных проблемных вопросов содержания и реализации национальной Энергетической стратегии на период до 2030 года (мы остановимся на них более подробно) заключается в том, что при ее подготовке были нарушены базовые принципы разработки государственных программных документов стратегического характера. А именно: принцип системности разработки, принцип комплексности рассмотрения проблем, принцип согласованности структурных составляющих, принцип обоснованности расчетных параметров, принцип реалистичности задекларированных механизмов реализации государственной стратегии (исходя из ресурсных возможностей страны).

 

Стратегические ориентиры, заложенные в основном энергетическом документе Украины, производят впечатление весьма амбиционных деклараций, а предложенные для их реализации механизмы в своем большинстве не только не имеют необходимой финансовой основы, но и объективных причин (среди них — недостаточный уровень институционального, технологического и финансово-экономического развития ТЭК, низкая инновационная активность энергоемких отраслей экономики, неблагоприятные внутренние инвестиционные условия, повышение требований экологизации производства и т.д.) и являются недейственными по крайней мере в среднесрочном периоде. В целом принятую Энергетическую cтратегию можно назвать неадекватной как ресурсным возможностям, так и потенциальным потребностям (не только энергетическим, но и экологическим и пр.) украинского общества, поскольку и те, и другие определены в документе недостаточно системно и корректно.

 

Учитывая вызовы национальной безопасности, вставшие перед Украиной в 2005 году вследствие непрофессиональной энергетической политики, в частности по балансовому обеспечению страны импортными энергоресурсами, рефреном в утвержденной Энергетической стратегии звучит тезис о неуклонной ценовой либерализации на внутренних рынках энергоресурсов в ближайшие два—пять лет (причем речь идет о постепенном приближении к среднемировым или среднеевропейским ценам). Видимо, эта прогнозируемая ценовая динамика на отечественных рынках энергоресурсов и учитывалась разработчиками документа при расчете показателей отраслевого и валового выпуска продукции в Украине на прогнозируемый период. А в представленной обществу Стратегии энергетического развития государства прогнозируется, что в течение 2005—2010 годов реальный ВВП Украины ежегодно будет расти по базовому сценарию — на 5,3%, а по пессимистическому — на 3%.

 

Отсутствие системного подхода в разработке отечественной Энергетической стратегии проявляется в нескольких аспектах. Прежде всего — в игнорировании взаимообусловленности параметров энергетической и экономической систем и, соответственно, в использовании некорректных прогнозов социально-экономического развития страны. Чтобы подтвердить отсутствие понимания разработчиками документа роли энергетического сектора в макроэкономическом росте страны, с одной стороны, и влияние макроэкономической конъюнктуры на спрос на товарную продукцию и инвестиционные возможности топливно-энергетического комплекса — с другой, целесообразно привести следующий пример.

 

Как видим, даже пессимистический сценарий динамики ВВП, который приведен в анализируемом стратегическом документе, не соответствует реалиям развития украинской экономики уже на текущем этапе. Это говорит о некорректности определения национальных объемов потребления энергоресурсов на отраслевом и секторном уровне, а следовательно — и необходимого объема их предложения, то есть свидетельствует о недостоверности балансовых индикаторов энергообеспечения и энергопотребления в Украине на период до 2030 года, на которых, собственно, и базируется Энергетическая стратегия.

 

Однако подобные предположения противоречивы по своей экономической сути: общеизвестно, что ценовые энергетические шоки прежде всего влияют на уровень затрат производства и сокращают его конкурентоспособность, то есть приводят к экономической рецессии или приостановке темпов роста ВВП. Именно это и наблюдается в Украине сейчас: низкие темпы роста экономики в 2005 году (2,6%) связывают в том числе и с бензиновым кризисом и повышением цен на электроэнергию. А такие же низкие темпы роста ВВП в первом квартале 2006 года (2,4%) и относительное сокращение промышленного производства — очевидное последствие значительного роста цен с начала 2006 года для отечественных промышленных потребителей на природный газ (на 30%, до 548 грн. за 1000 кубометров), его транспортировку (на 41%), а также на электроэнергию. Многие эксперты ожидают, что по итогам 2006 года будет зафиксирован спад ВВП, и этот прогноз не кажется надуманным, учитывая перспективы дальнейшего роста цен на импортируемый Украиной природный газ и обусловленное этим (одновременно с действием других факторов) соответствующее раскручивание инфляционной спирали.

 

Сложно ожидать эффективности государственной энергетической политики, сформировавшейся на основе ошибочных количественных параметров. И в этом контексте становится недостижимой конечная стратегическая цель принятия указанного документа — усиление национальной энергетической безопасности и конкурентоспособности Украины. Поэтому возникает закономерный вопрос о коэффициенте полезного действия такого энергетического путеводителя, и, надеемся, он не станет риторическим.

 

По нашему мнению, прогнозирование макроэкономических показателей потребности Украины в топливно-энергетических ресурсах, которые заложены в отечественную Энергетическую стратегию, базируется на маловероятном предположении. А именно — на сценарном предположении о формировании в 2006—2020 годах основ постиндустриальной инновационно-ориентированной модели развития Украины, а в течение 2021—2030 годов — завершении ее перехода к постиндустриальному обществу. По обоснованиям ученых, наша страна по основным критериям находится на уровне третьего технологического уклада с элементами четвертого (ведущие технологии авиа-, судостроения, металлургии, производство составляющих космической техники), тогда как постиндустриальные страны преимущественно имеют пятый технологический уклад (ведущие информационно-коммуникационные технологии) с элементами шестого (био- и нанотехнологии). Для Украины, которая до сих пор целенаправленно не создает сети научно-промышленных инновационных ячеек (кластеров) и вообще официально не сформулировала собственную инновационную стратегию, за 15—20 лет кардинально изменить структуру экономики, сделать прыжок через два технологических уклада практически невозможно. А потому декларативный характер приобретает целевой ориентир Энергетической стратегии по сокращению в течение периода ее действия энергоемкости национального производства вдвое, поскольку достичь его можно исключительно за счет эффективной структурно-технологической трансформации украинской экономики.

 

Замечательный пример системного подхода к созданию программной основы стратегического энергетического развития (единый для всех стран-участниц) демонстрирует Евросоюз. На сегодняшний день у ЕС эта основа состоит из нескольких последовательно принятых, согласованных и взаимодополняющих Зеленых книг: «На пути к Европейской стратегии безопасного энергообеспечения» (2000 г.), «Энергетическая эффективность — или производить больше с меньшими затратами» (2005 г.) и «Европейская стратегия устойчивой, конкурентной и безопасной энергетики», которая принята в начале 2006 года как обоснование новой энергетической политики ЕС.

 

Залогом эффективности государственного регулирования является его системность и целостность, ведь невозможно получить положительные результаты от внедрения государственной политики в отдельно взятой энергетической сфере — без ее логического согласования с параметрами отдельных составляющих и социально-экономико-экологической системы в целом и ее отдельными составляющими. Бессистемность разработки одобренной правительством Энергетической стратегии проявляется еще и в том, что этот программный документ, на основе которого должна формироваться отечественная энергетическая политика в средне- и долгосрочной перспективе, совершенно не учитывает количественные стратегические ориентиры других определяющих видов государственной политики: структурной, отраслевой, научно-технической, налоговой, денежно-кредитной, антиинфляционной, социальной, экологической. Конечно, это можно объяснить элементарным отсутствием в Украине программно утвержденных основ и прогнозных показателей реализации большинства из перечисленных направлений государственного регулирования. Но ведь недопустимо выстраивать национальную энергетическую политику, не зная ответов на следующие ключевые вопросы: какое количество населения и рабочей силы в отраслевом разрезе прогнозируется на определенную перспективу; какие запланированные технологические и макроструктурные сдвиги ожидаются; какие конкретные ценовые параметры энергоресурсов будут определять рентабельность отечественного производства; какой уровень налоговой нагрузки и бюджетного дотирования предусмотрен для ТЭК; на какую цену внутренних и внешних кредитов должны ориентироваться его хозяйствующие субъекты; какие стандарты энергоэффективности и экологичности должны соблюдать предприятия разных отраслей украинской экономики. Во время анализа положений национальной Стратегии энергетического развития на период до 2030 года возникает стойкое убеждение, что ответов на эти вопросы у ее разработчиков нет.

 

Системность подхода Евросоюза к очерченной проблеме обеспечивается также и за счет того, что задачи программ энергетического развития подчинены целям иерархически более приоритетного макроэкономического продвижения. Так, самостоятельная программа «Умную энергию — Европе» реализуется в составе действующей Рамочной программы ЕС по конкурентоспособности и инновациям на 2007—2013 годы. К сожалению, в Украине применение такого подхода — задача будущего, а не текущего момента.

 

Почему-то в отечественной Энергетической стратегии в качестве образца упоминается лишь последний документ, хотя он содержательно связан с двумя первыми и вместе эти документы обосновывают целостность и внутреннюю системность целей макроразвития в рамках триады «энергетический сектор — энергообеспечение — энергоэффективность».

 

Нескоординированность межотраслевого развития как топливно-энергетического комплекса, так и национальной экономики в целом.

 

Нарушение принципа комплексности разработки Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года имеет два характерных признака:

 

Первый. Стратегией энергетического развития государства предусмотрено внедрение альтернативного ныне действующему механизма ценообразования на угольную продукцию, причем ориентированного на уровень мировых цен на соответствующие марки угля. В 2005 году они составляли соответственно 110 долл. за тонну коксующегося угля и 50 долл. — за тонну энергетического. Но при этом разработчики документа не оценили как ожидаемый эффект от изменения цен на электроэнергию и металлопрокат, являющихся «входящими» для отечественных предприятий той же угольной промышленности, так и соответствующее повышение уровня убыточности этих предприятий, покрываемого за счет бюджета.

 

Приведу несколько наглядных примеров.

 

Не учитывание комплексных взаимосвязей и влияний функционирования ТЭК на другие сферы общественной жизни, прежде всего экологическую, также свидетельствует об отсутствии взвешенного комплексного подхода к разработке анализируемой Энергетической стратегии. В принятом документе отсутствуют как количественные индикаторы экологической нагрузки деятельности ТЭК и других энергозатратных секторов экономики, так и критерии оценки стоимостного масштаба предложенных к реализации до 2010 года «мало- и частично среднезатратных мер экологизации украинской энергетики».

 

Второй. Стратегически определен рост украинского экспорта электроэнергии до 2010 года в 1,5 раза — с нынешних 8 до 11,4 млрд. кВт· ч. При этом в соответствующем разделе Энергетической стратегии четко охарактеризовано критическое состояние отечественной электротранспортной инфраструктуры: в составе магистральных электрических сетей 34% воздушных линий напряжением 220—330 кВ имеют более 40 лет эксплуатации, а 76% основного оборудования трансформаторных электроподстанций уже полностью выработали свой расчетный технический ресурс. Обновление инфраструктуры за четыре года, необходимое для указанного наращивания экспорта электроэнергии в Европу, маловероятно, особенно при условии очевидного дефицита инвестиционных средств в НЭК «Укрэнерго» и энергоснабжающих компаний.

 

Отдельно нужно остановиться на примерах несоблюдения принципов согласованности структурных составляющих и обоснованности расчетных параметров при формулировании Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года.

 

Отсутствие надлежащей количественной оценки экологической составляющей в Стратегии энергетического развития Украины не соответствует ни европейским основам формулирования национальной энергетической стратегии, ни принципам модели устойчивого развития (на которые опираются, по их утверждению, разработчики украинского стратегического документа).

 

Во-вторых, довольно трудно обосновать запланированный в Стратегии рост объемов потребления электроэнергии населением Украины в течение 2005—2010 годов на 10%, а к 2030-му — в 3,5 раза. Особенно если предположить одновременную реализацию энергосберегающих мероприятий в секторе домохозяйств и увеличение вследствие дальнейшей газификации потребления им природного газа и учесть тот факт, что по официальному демографическому прогнозу численность населения Украины к 2015 г. сократится до 44,5 млн. чел., а к 2050 г. — до 35 млн. чел.

 

Во-первых, Стратегия предполагает четкий приоритет и динамическое развитие отечественного атомно-промышленного комплекса. Достичь этого планируется путем строительства до 2030 года еще 20, кроме действующих, энергонерирующих блоков (новых и возведенных на уже действующих эксплуатационных площадках). Вместе с тем создание собственного ядерно-топливного цикла Украиной за этот период не предполагается из-за жесткой монополизации мирового рынка производства ядерного топлива. Поэтому с течением времени все больше будет возрастать отечественный импорт этого энергоресурса для АЭС, что свидетельствует о слишком высокой оптимистичности стратегически определенных планов сокращения уровня энергозависимости Украины с нынешних 55 до 11% в 2030 году.

 

Очертив только основные проблемные вопросы содержания Энергетической стратегии Украины на период до 2030 года, следует отметить и основные сложности ее реализации.

 

В-третьих, специфической логикой отличается и одновременное декларирование разработчиками представленного проекта Национальной энергетической стратегии диаметрально противоположных задач: рост потребления угля отечественными теплоэлектростанциями в течение 2005—2010 годов на 22% и уменьшение техногенной нагрузки на окружающую среду. Тепловая энергетика традиционно имеет наибольшую долю экологически вредных углеродных выбросов, а украинские ТЭС в указанный период будут продолжать генерировать экологические риски (учитывая их техническое состояние и хроническое отсутствие инвестиционных ресурсов для технологической модернизации).

 

— определение нереальной общей величины финансовых ресурсов, необходимых для внедрения Энергетической стратегии (более 1 триллиона грн.), учитывая нехватку собственных инвестиционных средств предприятий ТЭК и сложность привлечения международных кредитов под соответствующие проекты;

 

А именно два следующих проблемных момента:

 

Потенциально низкий уровень эффективности любых механизмов реализации Энергетической стратегии Украины до 2030 года связан опять-таки с несовершенством содержательного наполнения этого документа. Ни один механизм не будет действовать полноценно при условии отсутствия необходимой институциональной среды в энергетической сфере. Совершенно непонятно, каким образом планируется достичь задекларированного энергетического прорыва Украины, если Энергетической стратегией не предусмотрено создание до сих пор не сформированных и развитие до уровня полноценности функционирующих внутренних рынков энергоресурсов.

 

— пренебрежение таким определяющим элементом, как создание необходимых институциональных условий, которые будут способствовать внедрению конкурентных основ функционирования хозяйствующих субъектов в национальном энергетическом секторе — одном из тех, где сконцентрировано большинство естественных монополий.

 

Кроме того, по нашему мнению, в Энергетической стратегии Украины неадекватно изложены подходы к формированию такой структуры, как институт эффективного государственного управления в энергетической сфере. Комплексное и согласованное на межотраслевом уровне регулирование развития ТЭК ассоциируется прежде всего с отсутствием функциональной распыленности и множественности органов центральной исполнительной власти, которые приводят к усилению бюрократизации, дублированию отдельных функций и снижению уровня их функциональной ответственности. Именно к таким негативным последствиям привело создание НАК «Энергетическая компания Украины», продолжающей функционировать, несмотря на замечание президента Украины о правомерности ее создания и целесообразности дальнейшего функционирования; разделение Минтопэнерго Украины на два профильных министерства; ликвидация Госкомэнергосбережения и создание Национального агентства Украины по обеспечению эффективного использования энергоресурсов (обладающего ограниченными полномочиями), а также де-факто ликвидация независимого статуса НКРЭ.

 

Так, в стратегической энергетической программе упоминаются дальнейшие направления развития отечественного Оптового рынка электроэнергии, скопированные с Концепции функционирования и развития Оптового рынка электрической энергии Украины, которая была утверждена правительством еще в ноябре 2002 года. Вместе с тем совершенно не уделено внимание — не определены цели и адекватные текущей политический и экономический конъюнктуре механизмы их достижения — созданию Рынка природного газа и Единого оптового рынка угля Украины.

 

Резюмируя вышеизложенное, следует отметить, что одобренную на правительственном уровне Энергетическую стратегию Украины на период до 2030 года можно считать не амбиционным, как считают ее разработчики, а скорее, абстрактным программным документом. Его соответствующая коррекция для перехода в плоскость реальности будет связана прежде всего с решением сформулированных проблемных вопросов содержания и реализации государственной Энергетической стратегии. Опираясь на аргументы, изложенные в статье, мы твердо убеждены, что стратегические энергетические векторы, неправильно определенные правительством сегодня, ни при каких условиях не сделают Украину экономически сильным и экологически безопасным государством для своих граждан в будущем.

 

В действующей Энергетической стратегии Украины содержится некое институциональное ноу-хау, касающееся создания в процессе реформирования в ТЭК публичных акционерных компаний с такими ключевыми признаками, как прозрачность деятельности и свободное обращение акций компаний на фондовом рынке. Сомнительность этого стратегического предложения обусловлена тем, что оно представлено без какого-либо учета специфики переходных экономик постсоветского пространства, где финансовые рынки довольно слабы и наблюдается высокий уровень теневой экономики и коррупции.

 

 

Путин и Ющенко решили газовые споры. Принципы оптимизации при проекти. Украинские ученые ищут пути экон. В 2008 году в стране может насту. 2.

 

Главная >  Потенциал энергии 

0.0186